Персональная страница Б.В.Корнейчука

РЕЦЕНЗИЯ

на книгу: Борисов Е.Ф. Экономическая теория: учебник. - 4-е изд., перераб. и доп. - М.: Высшее образование, 2007. - 391 с. - (Основы наук).

Автор подразделяет все блага на естественные (земля, леса, полезные ископаемые) и экономические (продукты производства) (с.12). Такой подход имеет право на существование, но используемые автором термины традиционно трактуются в ином смысле в экономической литературе. Под экономическими благами обычно понимают редкие блага, к которым могут быть отнесены как природные блага (например, необработанные алмазы), так и продукты производства. Под неэкономическими благами понимают соответственно те блага, которые могут быть использованы каждым человеком без ограничений (воздух, солнце). Поэтому землю не относят к неэкономическим благам, хотя она является "естественным благом" в терминологии автора. На стр.29 речь идет о естественных и экономических продуктах; но, согласно принятой автором классификации благ, естественные блага не являются продуктами производства. Что же тогда следует понимать под "естественными продуктами"? Кругооборот экономических благ представлен автором в виде четырех последовательных стадий: производство, распределение, обмен, потребление (с.15). Таким образом, по мнению автора, распределение предшествует обмену. Однако именно в сфере обмена устанавливаются цены ресурсов и продуктов, а, значит, устанавливаются доходы собственников всех экономических ресурсов. Таким образом, предложенная автором последовательность стадий кругооборота благ представляется нам не вполне логичной. Автор выделяет три "традиционных" фактора производства: человеческий фактор, средства труда и предметы труда. В качестве четвертого фактора он называет "высокоэффективный технический прогресс" (с.22). Но термин "прогресс" используют исключительно для характеристики процесса развития и поэтому он не может обозначать какой-либо фактор производства. Видимо, автор имел в виду технические знания или что-то в этом роде. Еще большую путаницу в изложение вопроса о факторах производства внесло включение автором этапа "Технический прогресс" в модифицированную схему кругооборота благ. В связи с этим возникают два вполне закономерных вопроса. Во-первых, почему другие, "традиционные" факторы производства не рассматриваются автором как этапы кругооборота благ? Во-вторых, почему другие этапы кругооборота благ (распределение, обмен, потребление) не рассматриваются им как факторы производства? Автор выделяет два вида экономических отношений: социально-экономические и организационно-экономические. Социально-экономические отношения являются специфическими, они свойственны только одной исторической эпохе или одному общественному строю. Организационно-экономические отношения являются общими элементами всех стран (с.35). К этому виду отношений автор относит кооперацию и разделение труда, организацию хозяйства, управление экономикой. Но разве организация хозяйства не обладает своей национальной и исторической спецификой? Вообще, едва ли можно указать вид экономических отношений, не зависящий от исторических, социально-политических, национальных и других факторов. Таким образом, принятая автором классификация экономических отношений представляется нам непродуктивной. На рис.2.3 представлены блоки "социально-экономические связи" и "организационно-экономические связи" (с.40). Однако из текста книги невозможно понять, использует ли автор термины "отношение" и "связь" как синонимы, или он имеет в виду нечто иное. В пункте 2.3 книги изложена авторская трактовка истории развития экономической мысли. Автор обозначает термином "политическая экономия" классическую школу в политической экономии. Он утверждает, что политэкономия и экономикс заняли противоположные позиции, и на протяжении ХХ века между сторонниками этих концепций возникали резкие столкновения. Данная позиция автора, однако, противоречит логике развития экономической науки. Неоклассическая школа (экономикс) является прямой наследницей классической школы, ибо она утверждает в качестве основы экономики либеральные ценности: конкуренцию, свободное ценообразование, невмешательство государства в экономику и др. Поэтому не было и не могло быть "резких столкновений" между классической школой и экономикс, тем более в ХХ веке, когда школа А.Смита стала историей. Сделав акцент на мнимом противоборстве классиков и неоклассиков, автор упустил из рассмотрения принципиальные теоретические споры между классиками и социалистами, сторонниками исторической школы и "австрийцами", неоклассиками и институционалистами, кейнсианцами и монетаристами. В книге отсутствует даже краткое описание взглядов меркантилистов, социалистов, физиократов, институционалистов, сторонников исторической школы, монетаристов. Автором даже не упомянуты Ф.Кенэ, Т.Р.Мальтус, Р.Оуэн, Т.Веблен, Ф.Лист, М.Фридмен и многие другие известные экономисты. Борисов Е.Ф. подразделяет методы исследования в экономической науке на всеобщие (философские), общенаучные и специфические. Сравнивая метафизический и диалектический методы, он приходит к выводу, что экономическая теория полнее отображает действительность, когда берет на вооружение диалектику. Автор последовательно придерживается данного принципа: многие темы курса он излагает с диалектических позиций, широко используя понятия "противоречие" (с.19, 23, 24,43, 69, 76, 79, 271, 278, 283, 383) и родственное ему "тупиковое положение" (с.12, 23, 90, 207). Поскольку диалектическая концепция развития предполагает скачкообразный переход количественных изменений в качественные, автор неявно следует революционной трактовке общественного развития. При этом противоположная, эволюционная трактовка автором даже не упоминается. А вместе с тем она имеет немало сторонников среди современных экономистов (достаточно упомянуть известную книгу Р.Р.Нельсона и С.Дж.Уинтера "Эволюционная теория экономических изменений"). В книге предложена оригинальная классификация типов собственности. В качестве основания для выделения типов собственности автором принята степень объединения труда, или степень обобществление производства. Он выделяет три уровня обобществления производства: низший (единоличное присвоение), средний и высший (национальный комплекс) (с.57). Данный подход к классификации типов собственности не получил в книге убедительного обоснования. Во-первых, остался неопределенным центральный термин "объединение труда". Во-вторых, не объяснена причинно-следственная связь между степенью объединения труда работников предприятия и соответствующей формой собственности. Ведь степень объединения труда (что бы ни понималось под этим словосочетанием) вполне может быть одинаковой на частном предприятии, в акционерном обществе и на государственном предприятии. Поскольку наемные работники, как правило, не являются собственниками предприятия, те или иные характеристики трудового процесса не могут оказывать существенного влияния на форму собственности предприятия. Позиция автора в вопросе о типах собственности становится более ясной, если при ее изложении использовать понятие "обобществление" вместо туманного понятия "объединение труда". В марксистской теории под обобществлением понимают объективно обусловленное возрастание влияния отдельного производства на экономическую жизнь общества в целом. Революционеры-марксисты (прежде всего Ленин) утверждали, что процесс обобществления производства неизбежно ведет к революционному изменению формы собственности и смене собственника посредством национализации или экспроприации. Использование автором термина "обобществление" при изложении основ экономической теории собственности демонстрирует, на наш взгляд, его подверженность влиянию марксовой теории обобществления производства. Данный вывод подтверждается негативными суждениями автора о частной собственности. Он утверждает, что право частной собственности формирует индивидуалистическое осознание собственных интересов, отчуждение общества и отдельного человека, корыстное отношение к удовлетворению нужд других людей, идеологию обогащения. В то же время, "общая совместная собственность" формирует коллективистское сознание, бескорыстную взаимопомощь и т.п. (с.57, 60). Приведенная авторская оценка частной собственности, характерная для марксизма, является, безусловно, субъективной. Это обстоятельство следовало особо отметить в тексте книги и изложить также альтернативную оценку частной собственности, характерную для экономистов либерального направления (Ф.Хайек и др.). В пункте 4.1 изложена авторская трактовка рыночных реформ в современной России. По мнению Е.Ф.Борисова, необходимость этих реформ была предопределена все более обострявшимся противоречием между действительным уровнем обобществления производства и господством государственной собственности (с.69). Однако сущность этого противоречия автором не объяснена. С одной стороны, он неоднократно говорит о тенденции обобществления производства (с.62-64), но, с другой стороны, настаивает на обострении противоречия между уровнем обобществления производства и господством государственной собственности в СССР. Но ведь процесс обобществления должен был не усиливать, а сглаживать указанное противоречие! В книге отсутствуют многие традиционные разделы курса экономической теории, в том числе, теория полезности. В пункте 6.2 автор использует понятия "полезность" и "общественная полезность", не объясняя, однако, в чем состоит их различие. Автором на рассмотрены базовые понятия "функция полезности" и "предельная полезность", без которых невозможно усвоить основы современной микроэкономики. В книге даже не упомянут закон падения предельной полезности (закон насыщения потребностей). Автор заключает, что "ютиль была признана вымышленной единицей измерения, не пригодной для рыночной практики" (с.89). Однако это понятие широко используется в современной экономической теории, а ведь именно этому предмету посвящена рецензируемая книга. Если же автор является принципиальным противником кардиналистской трактовки полезности, он мог бы изложить теорию полезности с позиций ординализма. Седьмая глава книги посвящена основам теории денег. Покупательная способность денег автором ошибочно определена как "количество денег, которое уплачивается за единицу товара (цена денег)" (с.101). Из этого определения следует, что чем больше денег следует платить за единицу товара (какого?), тем выше покупательная способность денег. На самом деле с ростом цен товаров покупательная способность денег не возрастает, а падает. Понятие инфляции также определено автором весьма небрежно. Под инфляцией он понимает "обесценение денег, т.е. увеличение количества денег, уплачиваемых за единицу товара" (с.101). Тем самым макроэкономическое явление инфляции определяется автором на основе изменения цены одного товара. Но что это за товар? На этот вопрос автор не дает ответа, но при этом он поясняет, что обесценение денег происходит по отношению к двум величинам: установившемуся в предыдущем периоде уровню цен товаров и курсу иностранных валют. Первая из названных величин не определена автором, поскольку им не объяснено, каким образом рассчитывается уровень цен товаров (понятия рыночной корзины и дефлятора ВВП при определении инфляции автором не используются). Вторая же величина (курс национальной валюты), вообще говоря, слабо связана с инфляцией. Как известно, в период инфляции курс национальной валюты может как повышаться, так и понижаться. Поэтому нельзя согласиться с утверждением автора, что инфляции имеет место, когда "обменный курс национальной валюты возрастает по отношению к более устойчивым валютам других стран". Ошибочным также является утверждение автора, что в период инфляции количество денег, уплачиваемых за товар, превосходит произведение цены товара и количества товара (с.101). Две названные величины тождественно равны друг другу по определению. Автор неправомерно отождествляет "политику сдерживания инфляции" и "политику дефляции" (с.104). Первый вид государственной политики осуществляется практически во всех развитых странах, а второй вид нереализуем на практике и экономически нецелесообразен. Указанное смешение различных макроэкономических понятий приводит к ложным выводам, способным дезориентировать студентов в вопросах государственной экономической политики. Автор пишет: "Примечательно, что в России дефляция позволит решить назревшие социально-экономические задачи… Дефляция призвана обеспечивать внешнеэкономическую конвертируемость рубля" (с.313). Столь неуместное использование строгого экономического понятия в массовом издании создает опасность того, что термин "дефляция" станут использовать в различных смыслах, а не в единственно верном - как снижение общего уровня цен. В пункте 8.3 Е.Ф.Борисов излагает теорию спроса и предложения на рынке товара. Им определены понятия шкалы (т.е. функции) предложения и спроса, коэффициенты эластичности предложения и спроса, представлен график равновесия на рынке товара. Понятие "шкала спроса" определено автором не вполне корректно. Согласно его определению, эта шкала показывает, "сколько товаров можно купить по разным ценам за данный период" (с.115). Но объем товара, который могут купить потребители, обычно существенно превосходит тот объем, который они желают купить, а именно предпочтения потребителей определяют спрос в первую очередь. Возрастание функции индивидуального предложения автор характеризует весьма неудачным термином "закон индивидуального предложения по цене". Введение данного термина имело бы смысл, если бы объем предложения каким-либо строго определенным образом зависел от другого экономического показателя, и тогда выполнялся бы "закон индивидуального предложения по данному показателю". Но поскольку другого подходящего аргумента, помимо цены, у функции предложения нет, то не имеется никаких оснований отказываться от традиционного термина "закон предложения". При рассмотрении коэффициентов эластичности автор допускает неточность. Он справедливо отмечает, что предложение эластично, когда его величина изменяется на больший процент, чем цена. В то же время он утверждает, что "неэластичным предложение бывает, если оно не изменяется при повышении или снижении рыночных цен" (с.115). Тогда каким термином следует характеризовать эластичность предложения в случае, когда его величина измеряется на меньший процент, чем цена? Данной путаницы не возникло бы, если бы автор использовал традиционные характеристики эластичности: эластичный (коэффициент эластичности больше единицы), неэластичный (меньше единицы), абсолютно эластичный (бесконечно велик), абсолютно неэластичный (равен нулю). Наряду с термином "предложение" Е.Ф.Борисов использует также термин "массовое предложение". Такое терминологическое новшество было бы оправданно, если бы под массовым предложением понималось суммарное предложение всех продавцов. Однако из текста книги следует, что под предложением подразумевается именно суммарное предложение, т.е. "сумма товаров, которую продавцы готовы продать при разном уровне цен" (с.112). Можно предположить, что термин "массовый" имеет статистическое происхождение и означает стабильность, статистическую устойчивость предложения на рынке в различные периоды времени. Так, рассуждая о сути закона рынка, автор пишет: "как причины, так и следствия должны быть необходимыми, массовыми и повторяющимися процессами" (с.113). Другие объяснения термина "массовый" в книге не приводятся. Автору следовало бы дать более глубокое и развернутое обоснование введенной им принципиально новой характеристики предложения, тем более что термин "массовое предложение" без ущерба для смысла может быть заменен в тексте книги на "предложение". Все сказанное выше о термине "массовое предложение" в полной мере относится к термину "массовый спрос". Таким образом, с теоретической точки зрения введение термина "массовый" лишено какого-либо смысла, а с методической - лишь усложняет усвоение студентами основ микроэкономики. Автор проявляет непоследовательность при использовании изобретенного им термина. Так, в конце книги он уже говорит о "законе цены по спросу", опуская прилагательное "массовый" (с.305-306). Автором предпринята попытка сформулировать два новых закона микроэкономики, которые он назвал "законом цены по массовому предложению" и "законом цены по массовому спросу" соответственно. Первый закон выражает, по убеждению автора, следующую зависимость: чем выше массовое предложение товара, тем меньше уровень цены (с.118). Формулировка данного "закона" содержит внутреннее противоречие. Поскольку объем предложения зависит от цены, то уменьшение объема предложения имеет смысл рассматривать лишь при заданном фиксированном значении цены. Но тогда каким образом увеличение объема предложения может вызвать сокращение цены? Если же отказаться от предположения о неизменности цены, то необходимо рассматривать два объема предложения, соответствующие начальному и конечному значению цены. В этом случае большему значению цены отвечает больший объем предложения, т.е. действует обычный закон предложения, а не мнимый "закон цены по массовому предложению". Аналогично можно доказать несостоятельность мнимого "закона цены по массовому спросу", который автор формулирует следующим образом: чем больше объем массового спроса покупателей, тем выше уровень рыночной цены (с.119). Автору следовало придерживаться традиционного подхода к исследованию вопроса о влиянии изменений спроса и предложения на уровень рыночной цены, т.е. рассматривать сдвиги соответствующих кривых. Тогда вместо мнимого "закона цены по массовому предложению" был бы получен следующий известный вывод: при сдвиге вправо кривой предложения (увеличении предложения) равновесная цена при прочих равных условия снижается. А вместо мнимого "закона цены по массовому спросу" - другой известный вывод: при сдвиге вправо кривой спроса (увеличении спроса) равновесная цена при прочих условия возрастает. Данные выводы легко можно обосновать с использованием наглядной графической модели рынка, которая в рецензируемой книге фактически не используется. Сдвиги кривых спроса и предложения автором вообще не рассматриваются, что лишает читателя знакомства с важнейшим методом исследования рыночного механизма. В книге сделана попытка исследовать вопрос о том, кто из участников рынка выигрывает, а кто проигрывает при том или ином изменении рыночной цены товара. Эту задачу можно решить лишь при наличии четких критериев выгодности (невыгодности), но такие критерии Е.Ф.Борисовым не определены. Из названия соответствующего параграфа ("Как рыночная цена влияет на доходы покупателей и продавцов?") следует, что в качестве универсального критерия выгодности автор принимает величину дохода (с.120). Но тогда остается неясным, каким образом рыночная цена потребительского товара может влиять на доход покупателя. Ведь этот доход формируется вне потребительского рынка. Может быть, автор имел в виду реальный доход, который зависит от цен некоторых важных товаров? Но в тексте идет речь о произвольном товаре. Что касается продавцов, то их доход видимо отождествляется с выручкой. Исследуя проблему выгодности/невыгодности изменения цены, автор формулирует два ошибочных вывода. Во-первых, он утверждает, что в результате возрастания цены "экономический выигрыш оказывается у продавцов", поскольку они увеличивают выпуск и сбыт товаров, получая больше дохода. Но, как известно, при увеличении цены выпуск товара сокращается (согласно закону спроса), а выручка может как возрастать, так и уменьшаться. Во-вторых, автор утверждает, что при снижении цены выигрывают покупатели, т.к. на ту же сумму денег они могут приобрести больше благ. Но снижение цены ниже равновесного уровня ведет к образованию дефицита товара, т.е. к необеспеченному спросу. Поэтому в этой ситуации выиграют лишь те покупатели, которым товар достанется (в результате ожидания в очереди), а остальные покупатели останутся вообще без товара. Поэтому нельзя однозначно утверждать (как это делает автор) о выгодности для покупателей снижения цены. Автору следовало обратить внимание читателя на то, что снижение цены ведет к увеличению спроса и может вызвать увеличение выручки (дохода) продавцов. Иными словами, снижение цены может оказаться выгодным как покупателям, так и продавцам (но не всегда и не всем). При анализе равновесия на рынке товара автор формулирует ряд некорректных выводов. Во-первых, по его мнению, "точка равновесия свидетельствует о единстве экономических интересов покупателя и продавца" (с.120). Однако их интересы являются противоположными независимо от уровня рыночной цены. Во-вторых, неверным является утверждение автора, что при равновесии "товаров представлено на рынке не больше и не меньше, чем нужно для потребления людей" (с.121). На самом деле людям обычно нужно больше товаров, но их потребление ограничено уровнем доходов и предложением продавцов. В-третьих, автор утверждает, что "за равновесную цену потребители приобретают предельное (для их дохода) количество полезностей", при этом он не объясняет необычный термин "предельное количество полезностей". Не ясно, в каких единицах автор предлагает измерять это "предельное количество", учитывая, что он является противником количественного измерения полезности. Вообще, полезность - субъективная категория, поэтому ее использование при анализе рынка, на котором действуют различные потребители, является непродуктивным. Исключением служит теория потребительского излишка, но данное понятие автором даже не упоминается. При графической интерпретации рыночного равновесия автор нарушает давнюю традицию обозначения координатных осей: цену товара он откладывает не на оси ординат (как это принято в экономической литературе), а на оси абсцисс (с.121). Это новшество вносит путаницу при использовании студентами других пособий, авторы которых следуют указанной традиции. Девятая глава книги посвящена конкуренции и монополии. Борисов Е.Ф. предлагает свой "закон рынка", который он формулирует следующим образом: "борьба частных товаровладельцев за экономическое выживание и процветание" (с.123). Но можно ли очевидный факт наличия на рынке такой борьбы считать экономическим законом? Очевидно, что нет. Тем более что в приведенной выше формулировке "закона" вовсе не упоминаются потребители, которые играют на рынке не меньшую роль, чем продавцы. Действительный закон рынка, каков бы он ни был, должен отражать взаимодействие продавцов и покупателей, а не констатировать тривиальное стремление тех или иных субъектов рынка к улучшению своего материального положения. Автор выделяет два основных вида конкуренции: индивидуальная конкуренция есть стремление участника рынка получить наилучшие условия купли-продажи, а национальная конкуренция есть состязание отечественных продавцов и покупателей внутри страны (с.124). Из приведенных выше определений непосредственно следует, что индивидуальная конкуренция отечественных участников рынка является, по сути, национальной конкуренцией, и наоборот. Однако автор подчеркивает принципиальное различие этих видов конкуренции, утверждая, что индивидуальная конкуренция способна изменять цены только отдельных товаров, а национальная конкуренция приводит в действие "общую рыночную цену" (с.125). Иными словами, индивидуальная конкуренция рассматривается им как локальное явление, а национальная конкуренция - как общенациональное. Здесь автор смешивает экономические явления и их последствия. Конкуренция субъектов товарного рынка осуществляется на микроуровне и имеет локальный характер, но ее последствия могут иметь как микроэкономический, так и макроэкономический характер. Во втором случае уровень цен в экономике (у автора - "общая рыночная цена") может изменяться. Например, она может снизиться в результате ужесточения антимонопольного законодательства. Описывая поведение конкурирующих продавцов, автор широко использует аморфное понятие "индивидуальная цена продавца", которое в книге не определяется и не поясняется. Автор утверждает, что продавец получает прибыль в случае, когда данная цена меньше равновесной цены (с.126). Отсюда можно предположить, что под индивидуальной ценой продавца автор имеет в виду издержки на единицу продукции. Вместе с тем он определяет условие безубыточности как равенство индивидуальной цены продавца и рыночной цены. Если наше предположение об экономическом содержании указанного термина справедливо, то из условия безубыточности следует, что удельные издержки для всех производителей товара равны равновесной цене. Такое возможно только в условиях совершенного рынка, на котором действуют одинаковые (типовые) фирмы. Но данное предположение автором не выдвигается, он рассматривает произвольный рынок. Таким образом, вопрос об экономическом содержании термина "индивидуальная цена продавца" остается открытым. Борисов Е.Ф. предлагает свое объяснение механизма рыночной конкуренции. Он трактует процесс конкуренции как некое сражение, где "на главном фронте идет борьба между армией продавцов и армией покупателей". При этом "одерживает верх та армия, которая больше сплочена и способна навязать противнику свою цену" (с.128). В экономической теории "сплоченность" означает ни что иное, как монополию, рыночную власть. Предложенная теория конкуренции основана на утверждении, что изменение рыночной цены приводит к ослаблению рыночной власти той или иной группы и вызывает возвращение цены к исходному равновесному уровню. По мнению автора, повышение рыночной цены вызывает обострение конкуренции между покупателями, что ведет к распаду их единства, ослаблению рыночной власти и снижению рыночной цены. Однако между названными явлениями отсутствует причинно-следственная связь. Действительно, почему повышение рыночной цены ведет к распаду монополии покупателей? И почему распад этой монополии ведет к снижению рыночной цены? Ведь ослабление "армии покупателей" должно по логике ухудшить их положение, т.е. привести не к снижению, а к повышению равновесной цены. Аналогично, не выдерживает критики утверждение автора о том, что снижение рыночной цены вызывает обострение конкуренции между продавцами, что ведет к ослаблению их рыночной власти и увеличению рыночной цены. На наш взгляд, теория "двух армий" предложена автором с целью объяснения сущности рыночного механизма, возвращающего рыночную цену к исходному равновесному значению. Однако в качестве главного элемента этого механизма им были ошибочно приняты монопольные объединения продавцов и покупателей. Но ведь механизм саморегулирования рынка интересен именно тем, что он наилучшим образом действует на совершенном рынке, где отсутствуют элементы монополии, т.е. какие-либо "армии". Таким образом, предложенная автором теория конкуренции не способна объяснить действие реального механизма саморегулирования рынка. Борисов Е.Ф. предлагает нетрадиционную трактовку понятий макроэкономика, мезоэкономика и микроэкономика. Микроэкономика определена им как часть национального хозяйства, состоящая из малых форм хозяйствования, мезоэкономика - как совокупность средних форм хозяйствования, а макроэкономика - как совокупность крупных форм хозяйствования. При этом малые формы хозяйствования он связывает с частной собственностью, средние - с общей долевой собственностью, а крупные - с общей совместной (государственной) собственностью (с.144,243,255). Данная позиция автора вызывает три принципиальных возражения. Во-первых, термины "микроэкономика" и "макроэкономика" традиционно обозначают уровни экономического анализа (низший, высший), а не части экономической системы. Экономические субъекты, в том числе малые частные предприятия, рассматриваются как в рамках микроэкономики, так и в рамках макроэкономики, но рассматриваются с разных позиций, с применением различных методических приемов и экономических моделей. Поэтому совершенно неправомерно рассматривать микроэкономику как "важную часть национального хозяйства". Во-вторых, размер предприятия не может служить критерием деления экономический системы на микроэкономику, мезоэкономику и микроэкономику. Как известно, в стандартном курсе микроэкономики значительное место уделено исследованию монополий и олигополий, т.е. крупных предприятий. С другой стороны, в современной макроэкономике важную роль играет анализ поведения домашних хозяйств (например, их предельная склонность к потреблению в теории Дж.Кейнса), которые, понятно, не являются предприятиями. Но, следуя логике автора, домохозяйства не относятся к предмету исследования макроэкономики. В-третьих, форма собственности предприятий и определение границ микроэкономики и макроэкономики - это совершенно разные вопросы. В стандартный курс микроэкономики входит теория потребителя, а потребитель является физическим лицом и не является чьей-либо собственностью. С другой стороны, в макроэкономические процессы вовлечены все хозяйствующие субъекты независимо от формы собственности. Таким образом, предложенная автором трактовка микро- и макроэкономики содержит ряд внутренних противоречий. Неясно, например, в какую часть экономики он относит малые государственные предприятия: если использовать критерий размера - то к микроэкономике, а если использовать критерий собственности - то к макроэкономике. Противоречивость изложенного подхода не позволяет автору предложить содержательную теорию мезоэкономики - соответствующая глава занимает лишь десять страниц (с.243-252). Предложенная в книге классификация видов бизнеса лишена логики. Автор выделяет следующие виды бизнеса: производительный, непроизводительный, игорный, от издательской деятельности, в сфере услуг, спекулятивный, криминальный. При этом им не определено базовое понятие "производительный". Но каково бы ни было экономическое содержание этого термина, предложенная классификация не позволяет ответить на вопрос, является ли производственным, например, игорный бизнес? Автор априори не относит этот вид бизнеса ни к производственному, ни к непроизводственному бизнесу. При изложении теоретических основ предпринимательской деятельности Е.Ф.Борисов опирается на марксову схему "деньги-товар-деньги" (с.150). Но деньги не являются единственным условием предпринимательской деятельности, поскольку они позволяют приобрести лишь три экономических ресурса: землю, капитал и труд. Четвертый экономический ресурс - предпринимательская способность - не может быть приобретена за деньги, но именно данный ресурс определяет величину прибыли в современной экономике. Таким образом, марксова схема, примененная автором, игнорирует важнейший фактор предпринимательской деятельности - личность предпринимателя, его творческие способности, умение генерировать новые предпринимательские идеи. В информационной экономике схема хозяйственной деятельности может быть представлена в следующем виде: "идея - интеллектуальный продукт - деньги". Исключив предпринимательскую способность из перечня необходимых факторов хозяйственной деятельности, автор лишил себя возможности дать теоретическое обоснование предпринимательской прибыли и доказать законность, экономическую легитимность этого вида дохода. Фактически он отошел от неоклассической традиции и фактически изложил марксистскую концепцию производства, в которой прибыль, как известно, выступает лишь как отчужденная часть "законного" дохода эксплуатируемых рабочих. Глава 12 посвящена заработной плате. Автор утверждает, что труд не может быть товаром, поскольку чтобы труд был товаром, до его продажи человек должен иметь необходимые для работы средства и предметы обработки. А наемный работник не является собственником средств производства (с.173). Аргументы автора в пользу "нетоварной" трактовки труда являются неубедительными, поскольку имеется множество видов трудовой деятельности, которые не требуют использование физического капитала: грузчики, репетиторы, актеры и др. При изложении вопроса о сущности наемного труда автор опирается на марксову категорию рабочая сила - способность человека к труду. Существо сделки трудового найма он видит в том, что человек продает предпринимателю свою рабочую силу на определенное договором время (с.174). Но тогда возникает противоречие, на которое обращали внимание критики К.Маркса: поскольку продажа есть безвозвратное отчуждение товара, продажа рабочей силы означает утерю рабочим своей способности к труду. Но поскольку наемные рабочие сохраняют свою способность к труду, то продажа рабочей силы ими не осуществляется, т.е. данная способность, вопреки мнению автора, не является товаром. Ограниченность концепции рабочей силы проявляется все более явно с прогрессом общества. Маркс развивал теорию индустриального производства, поэтому под рабочей силой он понимал способность к простому физическому труду, который доминировал в современном ему обществе. Но в постиндустриальной экономике несравненно большее значение имеет способность человека к творческому высококвалифицированному труду, а эта способность не имеет ничего общего с пресловутой рабочей силой, которой обладает "средний" человек. Следовательно, изложенная автором концепция труда не является ныне актуальной, она представляет интерес скорее как иллюстрация этапа развития экономической мысли в индустриальную эпоху. Автору следовало бы изложить известную современную теорию труда и заработную плату - теорию человеческого капитала Г.Беккера. Этот ученый упоминается в книге лишь при рассмотрении вопроса о влиянии инвестиций в образование работников на величину прибыли предприятия (с.162). Вместе с тем основное содержание названной теории заключается именно в анализе влияния таких инвестиций на заработную плату работника, а этот аспект теории человеческого капитала в книге рассматривается. Заметим, что имя экономиста Gary ошибочно указано автором как Гэрри, хотя все русские переводчики пишут Гэри. При изложении теории прибыли Е.Ф.Борисов не использует аппарат современной микроэкономики. В частности, он не упоминает понятия предельной выручки и предельных издержек. Из рис.13.3 следует, что оба соответствующих показателя полагаются постоянными, поскольку графики функций выручки и общих издержек изображены прямыми линиями. Исходя из данного нереалистичного предположения, автор приходит к заключению, что после точки самоокупаемости производства увеличение выпуска товара всегда приводит к увеличению прибыли (с.193). Как известно, в современной микроэкономике дается иная, более реалистичная трактовка зависимости прибыли от выпуска товара: поскольку предельные издержки возрастают, а предельная выручка убывает, то, начиная с некоторого значения выпуска, прибыль начинает сокращаться. Таким образом, современная теория прибыли исходит из существования некоторого равновесного объема выпуска фирмы, который отвечает максимальному значению прибыли. Однако теория равновесия фирмы в рецензируемой книге не излагается, а из рис.13.3 непосредственно следует, что с увеличением выпуска товара прибыль фирмы неограниченно возрастает. Данный вывод противоречит здравому смыслу, хозяйственной практике и положениям современной микроэкономики. Глава 14 посвящена доходам от собственности. При рассмотрении функций Центрального банка автор не упоминает важную функцию - регулирование резервной нормы. В книге вообще не рассмотрены понятия резервной нормы, обязательных и избыточных резервов, ссудного потенциала коммерческого банка, денежного мультипликатора. Автором допущена принципиальная ошибка при объяснении экономической сущности реальной ставки процента. Он пишет: "Допустим, уровень инфляции достиг 8%, а номинальная ставка - 14%. Тогда при подсчете дохода на инвестиции важно определить реальную ставку процента. Она составит: 14-8=6%. Значит, если взаймы взято 100 ден.ед., то на следующий год необходимо возвратить не 114, а только 106 ден.ед." (с.221). Но на самом деле необходимо возвратить 114 ден.ед, при этом реальная покупательная способность этой суммы составит лишь 106 ден.ед. Глава 17 посвящена проблемам экономического роста. Автор ошибочно утверждает, что чем больше норма накопления в экономике, тем больше темп роста национального дохода на душу населения (с.271). Если бы это утверждение было верно, то при максимальном значении нормы накопления, равном 100%, наблюдался бы максимальный экономический рост. Однако в этом случае объем потребления в обществе равен нулю, т.е. нормальное воспроизводство населения невозможно. При описании модели Р.Солоу автору следовало рассмотреть все возможные типы общественной производственной функции, используя функцию Кобба-Дугласа (с.273). В формуле производственной функции при интенсивном экономическом росте допущена опечатка: отсутствует правая скобка и переменная, обозначающая затраты ресурса "земля". Смысл этой формулы совершенно неясен. Автору следовало бы дать строгое определение показателя "совокупная производительность факторов", входящего в данную формулу (с.274). При рассмотрении вопроса о пропорциях в народном хозяйстве балансовая модель В.Леонтьева автором даже не упоминается (с.278-280). В книге предложена оригинальная трехсекторная модель народного хозяйства, в которой представлены следующие подразделения: средства производства, предметы потребления и оборонно-промышленный комплекс (ОПК) (с.282). Однако автор не объясняет, почему из множества отраслей бюджетной сферы он выделяет в отдельное подразделение именно ОПК. С точки зрения современной экономической теории все данные отрасли производят общественные блага (образование, здоровье, безопасность и др.), поэтому было бы логичнее выделить всю бюджетную сферу целиком (а не только ОПК) в отдельное подразделение народного хозяйства. Глава 18 посвящена проблемам неустойчивости и равновесия в макроэкономике. Борисов Е.Ф. предлагает оригинальную трактовку краткосрочных, среднесрочных и долгосрочных экономических колебаний (волн). Краткосрочные экономические колебания он определяет как "сравнительно небольшие по масштабам и времени изменения показателей", не указывая, однако, о каких показателях идет речь (с.289). Из данного определения непосредственно следует, что автор не относит к краткосрочным волнам колебания со сравнительно большим отклонением показателей. Среднесрочные экономические колебания определены автором как "значительные отклонения от положения равновесия в национальном хозяйстве". В данном определении отсутствует упоминание о длине волны, хотя именно эта характеристика обычно принимается в качестве критерия классификации экономических колебаний. Долгосрочные экономические колебания, по мнению автора, характеризуются "очень большими взлетами и падениями". Таким образом, автор неправомерно смешивает две различные характеристики экономических колебаний: длину и амплитуду. При этом он, вопреки сложившейся традиции и элементарной логике, делает акцент в своей классификации на амплитуде колебания, а не на его длине. Удивительно, что при изложении вопроса об экономических циклах автор не упоминает Н.Кондратьева. Было бы логично также вспомнить М.Туган-Барановского, создавшего всемирно известную теорию экономических кризисов. Следует отметить, что в своей книге Е.Ф.Борисов не упомянул ни одного российского экономиста. При определении понятия "безработный" автор допускает неточность, не указывая верхней возрастной границы (с.297). Как следствие, читатель может предположить, что безработными могут быть признаны лица старше 72 лет. Некорректным является следующее определение автора: "Экономически активное население - часть трудоспособных граждан, которая предлагает рабочую силу для производства товаров и услуг" (с.298). Во-первых, к экономически активному населению относятся занятые граждане, которые уже не предлагают свой труд на рынке. Во-вторых, термин "рабочая сила", как отмечалось выше, имеет в книге марксистскую окраску и обозначает способность к простому труду (данный термин также используют как эквивалент термина "экономически активное население", но в приведенном выше определении имеется в виду нечто иное). Тогда, согласно определению автора, представители творческих профессий не попадают в категорию экономически активного населения. При исследовании макроэкономических факторов инфляции Е.Ф.Борисов использует известную формулу количественной теории денег, связывающую скорость обращения денег, денежную массу, уровень цен и реальный ВВП. Однако два показателя в этой формуле автором определены некорректно: средний уровень цен охарактеризован им как "средняя цена типичной торговой сделки", а реальный ВВП - как "количество реализуемых товаров и услуг" (с.305). Спорным является изложенный автором взгляд на инфляцию как на полностью регулируемое явление. Он пишет: "Если бы вздорожание товаров никому не было выгодно, то инфляция могла бы возникнуть, скорее всего, только по ошибке" (с.303). Неясно, какой экономический субъект способен совершать такого рода ошибки или воздерживаться от них. Кривая Филлипса изображена на рис.18.1 в виде отрезка прямой, хотя не имеется никаких теоретических или статистических аргументов в пользу именно такого вида данной кривой. Заметим, что фамилия экономиста Phillips ошибочно указана автором как Филипс (правильно - Филлипс). Ошибочным является следующее утверждение автора: "Чтобы инфляция могла снизиться на 1% безработица должна превысить свой "естественный уровень" на 2%" (с.309). Поскольку естественный уровень безработицы есть фиксированная величина, то и величина, превышающая этот уровень на 2%, также фиксирована. Тогда из приведенного выше утверждения автора следует вывод, что для снижения инфляции с любого уровня на 1% требуется достичь некоторого фиксированного уровня безработицы, а этот вывод абсурден. Из приведенного в тексте примера читатель не может понять, почему безработица, превышающая свой естественный уровень на 2%, вызывает уменьшение реального ВНП на 4% по сравнению с "возможной его величиной". Очевидно, данное утверждение автора базируется на известном законе Оукена, однако данный закон в книге не упоминается. Кроме того, коэффициент в формуле Оукена обычно принимают равным 2,5, и соответственно при указанном уровне безработицы отставание ВНП составит 5%, а не 4%. Глава 19 посвящена проблемам регулирования национального хозяйства. Автор выделяет три управляемых объекта, на которых, по его словам, держится вся национальная экономика: совокупное производство, совокупное предложение и совокупный спрос (с.315). Понятие "совокупное производство" определено автором небрежно. В одном месте он подразумевает под ним "все виды хозяйства нации, выпускающие блага и услуги", в другом - некоторый количественный показатель, в третьем - некую структуру. Возникает также другой вопрос: если автор различает понятия совокупного предложения и совокупного производства, то почему он не различает понятия совокупного спроса и совокупного потребления? Здесь налицо некоторая асимметричность предложенного подхода. Под законом пропорционального развития макроэкономики автор понимает необходимость постоянного поддержания соответствия объемов и структуры совокупных величин производства, предложения и спроса (с.316). Название этого закона не отражает его сути, поскольку подержание указанного соответствия слабо связано с развитием национального хозяйства. В законе речь идет о макроэкономическом равновесии, а не развитии. Кроме того, предложенное название закона ассоциируется с пресловутым "законом планомерного, пропорционального развития социалистической экономики", который, как показала практика, законом вовсе не является. Данная нежелательная ассоциация усиливается замечанием автора, что "объективные требования этого закона учитываются при составлении национальных счетов, разработке долгосрочной экономической политики государства, формировании прогнозов и планов хозяйственного развития и др." (с.317). Но на самом деле при "составлении" национальных счетов не могут учитываться какие-либо законы, а только достоверные статистические данные, поскольку национальные счета объективно отображают уже произошедшие макроэкономические процессы. Использованный автором термин "план хозяйственного развития" следует признать неудачным в условиях развития рыночных отношений и преодоления традиций директивного управления экономикой. В главе 19 допущен ряд других неточностей. Не вполне понятен смысл утверждения Е.Ф.Борисова, что "кейнсианство открыло "первую страницу" в экономическом анализе национального хозяйства" (с.321). Может, здесь имеется в виду макроэкономический анализ? Ведь анализу национальной экономики посвящены, в частности, основные работы представителей немецкой исторической школы. Кроме того, кейнсианская теория носит не национальный, а космополитический, универсальный характер. Далее, автор неправомерно отождествляет бухгалтерский термин "налоговая база" с ростом заработной платы и прибыли (с.323). Понятие внешнего эффекта автором фактически не определено, в книге он рассматривает только отрицательные внешние эффекты, а о существовании положительных внешних эффектов не упоминает (с.324). Противоречит экономической практике утверждение автора, что "только государство создает и поддерживает за счет своего бюджета нерыночный, некоммерческий сектор экономики" (с.325). Как известно, значительную долю финансовых средств некоммерческих организаций составляют благотворительные взносы. При рассмотрении кривой Лоренца автор отмечает, что на основе этой кривой определяется децильный коэффициент, но при этом не упоминает коэффициент Джини, который равен удвоенной площади фигуры, ограниченной кривой Лоренца и биссектрисой координатного угла. Этот известный факт может быть легко проиллюстрирован с помощью рис.19.4 (с.339). Не понятно, почему автор не использовал столь удобную возможность дать наглядную геометрическую интерпретацию важнейшему измерителю дифференциации доходов. Глава 20 посвящена государственным финансам и бюджету. Описание налоговой системы как таковой в книге отсутствует. Основное внимание Е.Ф.Борисов уделяет подоходному налогу, под этим термином он понимает сразу два налога - налог на доходы физических лиц и налог на прибыль. Автор предпринимает неудачную попытку описать универсальный алгоритм расчета подоходного налога, подходящий для обоих названных типов налога. Он отмечает, что из валового дохода налогоплательщика (физического или юридического лица) делаются различные вычеты: производственные, транспортные, командировочные и др. Но в российской хозяйственной практике понятие вычета используется лишь в отношении доходов физических лиц, а при расчете налога на прибыль предприятий учитываются издержки (затраты). Вместе с тем в приведенном автором перечне налоговых вычетов отсутствуют основные статьи производственных издержек. Таким образом, описанный в книге алгоритм расчета подоходного налога может быть отнесен лишь к физическим лицам, да и то с существенными оговорками. Дело в том, что перечисленные автором налоговые вычеты не предусмотрены действующим Налоговым кодексом, ему следовало рассмотреть стандартные, социальные, имущественные и профессиональные налоговые вычеты (ст.218-221 НК РФ). Удивительно, что единый социальный налог (ЕСН) в книге даже не упоминается. Пункт 20.2 посвящен бюджету государства. Автор не затрагивает вопрос о количестве уровней бюджетной системы, т.е. под бюджетом государства он, видимо, понимает консолидированный бюджет. Столь общий подход не позволяет автору в необходимых деталях описать российскую бюджетную систему, в которой одна часть налоговых поступлений направляется в федеральный бюджет, другая - в региональные бюджеты, третья - в муниципальные бюджеты. Необходимо учитывать, что характер "закрепления" налогов за уровнями бюджетной системы оказывает существенное влияние на экономическое развитие страны. Некорректным является утверждение автора, что индивидуальный подоходный налог подсчитывается по прогрессивной шкале ставок (с.352). Как известно, в России установлена единая ставка налога для всех уровней дохода. К основным доходам бюджета автор относит налог на корпорации, но при этом не относит к ним налог на прибыль. Можно предположить, что данные термины используются как синонимы, но тогда об этом следовало указать в тексте книги. Автор также относит к основным статьям доходной части бюджета взносы на социальное страхование. Однако в России, как и во многих странах, эти взносы поступают не в бюджет, а во внебюджетные фонды. Удивительно, что налог на добавленную стоимость (НДС) не отнесен автором к основным источникам формирования государственного бюджета. Читателя может дезориентировать утверждение автора, что взносы на социальное страхование выплачивают наемные работники в процентах к валовому заработку (с.352). Такая практика, как известно, в современной России не применяется. Некорректным является также утверждение автора, что предприятия выплачивают взносы на социальное страхование в процентах к общему фонду заработной платы. В России такой метод расчета налога применялся до принятия нового Налогового кодекса в 1998 г., но в настоящее время взносы на социальное страхование (ЕСН) рассчитываются отдельно по каждому физическому лицу (п.2 ст.237 НК РФ). Автором допущены опечатки при написании имен и фамилий ряда экономистов: Б.Парето (правильно - В.Парето), Э.М.Л.Вальрас (правильно - Л.М.Э.Вальрас), Роберт Коуз (правильно - Рональд Коуз), Д.Хайнман (правильно - Д.Хайман) (с.37,53,67). В заключение отметим важную особенность рецензируемой книги, связанную с использованием ее автором термина "стоимость". В экономической литературе имеется два основных толкования этого термина. В классической (марксистской) теории стоимость есть первооснова цены, а в неоклассической теории (экономикс) она есть производное понятие от цены. Автор не дает четкого определения стоимости, однако из текста книги со всей очевидностью следует, что он является приверженцем теории трудовой стоимости в ее марксистской интерпретации. Он определяет товар как созданную трудом общественную полезность, не упоминая при этом роль других экономических факторов, участвующих в создании товара (с.89). Автор также утверждает, что имущество, воплощающее прошлый труд (в частности, физический капитал), "сам по себе не может создать новую стоимость" (с.151). При этом он неоднократно утверждает, что работник создает стоимость. Так, при изложении марксистской концепции редукции труда он пишет, что "более квалифицированный работник создает большую величину стоимости по сравнению с менее квалифицированным" (с.185). Анализируя роль труда в производстве, автор использует марксовы термины "необходимый труд" и "прибавочный труд", которые подчеркивают исключительную роль живого труда в производстве (с.85,174). Теория трудовой стоимости является, безусловно, величайшим достижением экономической мысли и ее целесообразно изучать в рамках курса экономической теории. Но при этом необходимо, наш взгляд, решить три задачи. Во-первых, в отдельном разделе книги дать четкое и последовательное изложение этой теории. Во-вторых, изложить другие теории стоимости: теорию издержек (Дж.Милль), теорию субъективной стоимости (К.Менгер), теорию "разумной" стоимости (Дж.Коммонс) и др. В-третьих, при изложении учебного материала исключить возможные противоречия между классической и неоклассической трактовками стоимости. Однако данные задачи автором не выполнены, и текст книги содержит противоречия. Так, автор относит к новой стоимости заработную плату (с.174). Но с точки зрения теории трудовой стоимости, новая стоимость есть ни что иное, как прибавочная стоимость, которая не включает заработную плату. Видимо автор имеет в виду добавленную стоимость, но этот показатель не имеет ничего общего с трудовой стоимостью. Тогда зачем было вводить термин "новая стоимость"? Противоречия авторской трактовки стоимости проявляются также при исследовании им структуры стоимости. Он рассматривает совместно три характеристики товара: цену, стоимость и себестоимость, анализирует пять основных вариантов соотношения этих показателей, а также делает некие практические выводы для каждого случая (с.192). Однако автор не предлагает какого-либо метода измерения стоимости и не объясняет причины ее отклонения от цены товара. Таким образом, попытка автора осуществить синтез марксистской и неоклассической теорий ценообразования является неудачной. Общий вывод: книга Е.Ф.Борисова "Экономическая теория" содержит ряд неточностей и ошибок, она требует серьезной переработки.

Рецензент

Доктор экономических наук,
профессор кафедры политической экономии
Санкт-Петербургского государственного
политехнического университета                                    Б.В.Корнейчук

23 августа 2007 г.

<< Назад