Персональная страница Б.В.Корнейчука |
|
РЕЦЕНЗИЯ
на книгу: История экономической мысли / Под ред. В.В.Круглова, Е.В.Балахоновой. СПб.: ПИТЕР, 2008. - 240 с.Книга представляет собой компактное изложение курса "История экономических учений" (именно так в Государственном образовательном стандарте названа соответствующий раздел курса "Экономическая теория"). Пособие написано на высоком научном и методическом уровне, авторам удалось в простой и лаконичной форме изложить основное содержание курса, сохранив при этом единую стилистику и избежав повторов, которые нередко встречаются в коллективных работах. Однако работа не лишена недостатков. Авторам не вполне удалось избавиться от влияния советской традиции изложения истории экономических учений исключительно с марксистских позиций. Это выражается, в первую очередь, в том, что термины К.Маркса нередко используются ими в качестве универсальных, общепризнанных терминов экономической науки. Так, в предисловии целесообразная деятельность людей фактически отождествляется с "производством потребительной стоимости" (с.9), а при изложении взглядов У.Петти используется термин "прибавочная стоимость", который был введен Марксом значительно позже (с.38-39). Утверждается также, что английский экономист рассматривал богатство как сумму потребительный стоимостей, т.е. здесь снова неоправданно используется терминология марксизма (с.42). В работе изложены две различные трактовки производительных сил: трактовка К.Маркса (с.109) и трактовка Ф.Листа (с.129). Однако еще до их рассмотрения термин "производительные силы" используется без объяснения, причем именно в марксистской интерпретации (с.8,9,83,89,99). Экономическая теория определяется как "система взглядов на историю, состояние и перспективы развития производительных сил и производственных отношений", т.е. в чисто марксистской традиции (с.10). Советская традиция изложения истории экономических учений проявляется также в стремлении выявить ошибки той или иной теории или того или иного автора. Такой подход исходит из существования некой абсолютной истины, отклонение от которой расценивается как теоретическая ошибка. Ранее в качестве такого теоретического "эталона" выступал марксизм, а сейчас - субъективная позиция автора. Но несогласие автора учебного пособия с воззрениями ученого прошлого вовсе не означает, что тот допустил ошибку. Тем не менее, авторы пособия находят ошибочность в рассуждениях Петти (с.39); они замечают, что Буагильбер недооценивал роль денег (с.42); говорят об ошибке Герцена и Огарева (с.97). Утверждается также, что теория ценности австрийской школы оказалась небесспорной (а какая теория бесспорна?) (с.140). В предисловии речь идет о заблуждениях прошедших эпох (с.11). Авторы приходят к выводу о нецелесообразности применения системы либеральной рыночной экономики в чистом виде (с.166), т.е. навязывают читателю свое мнение вместо того, чтобы рассматривать "либеральные концепции хозяйствования" в соответствии с названием соответствующего пункта (п.20.3). Стремление присвоить каждому известному экономисту некий ранг (высокий или низкий) также характеризует советскую традицию изложения истории экономических учений. Так, авторы характеризуют Марка Блауга как признанного теоретика современности, хотя он известен, прежде всего, как историк экономической мысли (с.51). В связи с этим заметим, что всемирно известный теоретик и историк экономической мысли Й.Шумпетер в книге вообще не упоминается (!), а его классический трехтомник "История экономического анализа" (СПб.: Экономическая школа, 2001) не включен в список рекомендуемой литературы. Следуя советской традиции, авторы используют термин "стоимость" вместо термина "ценность". Как отмечал еще М.И.Туган-Барановский, в первом русском издании "Капитала" Маркса была допущена смысловая ошибка при переводе данного термина. Во втором издании под редакцией П.Б.Струве эта ошибка была исправлена: в нем уже речь шла о "трудовой ценности", "прибавочной ценности" и т.д. Многие современные российские авторы также используют термин "ценность" вместо "стоимости". К ним относится, в частности Е.М.Майбурд, чья книга "Введение в историю экономической мысли" указана в списке рекомендуемой литературы. Если внимательный читатель рецензируемого пособия обратится к этой книге, то неизбежно столкнется с несоответствием базовых терминов. Учитывая это обстоятельство, авторам следовало обратить внимание читателя на терминологическую проблему "стоимость-ценность", которая сама является интересным предметом изучения в рамках курса истории экономических учений. Вклад В.И.Ленина в экономическую науку авторы оценивают весьма необычно; они утверждают, что "учение Маркса, в отличие от ленинского истолкования, не является законченным и цельным" (с.116). Иными словами, Ленин, по их мнению, завершил построение теории Маркса, придав ей законченную и целостную форму. В качестве основных теоретических достижений Ленина авторы называют теорию диктатуры пролетариата и теорию империализма (с.117-118). Но первая теория была впервые предложена Марксом, а вторая - Д.Гобсоном, которого обильно цитирует Ленин в своей работе "Империализм, как высшая стадия капитализма". Заметим, что Гобсон в пособии не упоминается. Удивительно, но в пособии ничего не говорится о трагических последствиях практического применения ленинских идей в советский период, а имя И.Сталина не упоминается. Вопрос о развитии экономической мысли в СССР в период 1930-90 гг. авторами фактически не затрагивается, в книге не встречаются термины "политическая экономия социализма", "развитой социализм", "закон планомерного и пропорционального развития социализма" и др. Некоторые положения пособия представляются нам неубедительными. Авторы обращаются к читателю со следующим вопросом: "можно ли говорить всерьез о создании (зарождении) "галактической экономической теории"? (с.10). Неясно, какое отношение имеет данный вопрос к изучению истории экономических учений, и какие имеются основания для постановки такого вопроса в рамках данной научной дисциплины? Экономист-классик Сэй характеризуется как автор теории полезности, что является весьма спорным и требует доказательств (с.70). Национализм В.Зомбарта показан на примере его противопоставления немцев и англичан (с.136), что не характерно для данного автора, основные исторические работы которого посвящены исследованию роли евреев, фризов и других "торгашеских" народов в становлении капитализма в Европе. В пособии утверждается, что К.Менгер придерживался ординалистского варианта теории ценности (с.141), в то время как представленная "таблица Менгера" составлена из значений предельной полезности (с.142). Кроме того, равновесие при обмене по Менгеру авторы описывают как ситуацию, в которой соотношение предельных полезностей обмениваемых товаров одинаково для обеих сторон (с.141). Поскольку предельная полезность - это количественная оценка прироста полезности, Менгер выступает именно как сторонник кардинализма, а не ординализма. Авторы совершенно необоснованно утверждают, что ситуация Парето-оптимальности "для потребителей означает максимум полезности приобретаемых потребительских благ, а для фирм максимальную разницу между валовой выручкой и издержками производства" (с.147). Здесь следует привести как минимум два возражения. Во-первых, понятие "максимум полезности потребителей" основано на шатком предположении о допустимости межличностного сравнения и суммирования значений индивидуальной полезности. Во-вторых, количество Парето-оптимальных состояний общества весьма велико, при этом в одном состоянии могут "выигрывать" потребители, а в другом - предприниматели. Поэтому нет никаких оснований утверждать, что в каждом Парето-оптимальном состоянии одновременно достигаются максимум суммарной полезности потребителей и максимум суммарной прибыли фирм. Авторам также следовало пояснить, почему, по их мнению, модели Парето в чистом виде "непригодны для экономического анализа" (с.147). Может здесь имеется в виду, что эти модели непригодны для практического применения? Авторы выделяют в классической школе два направления развития: пессимистическое и оптимистическое (лекции 8,9). При они не поясняют, к какому из них относятся А.Смит и Дж.С.Милль: к одному из двух названных, или к некоему третьему, "нейтральному" направлению? Так, экономические воззрения Милля характеризуются в книге весьма противоречиво. С одной стороны, "основной тон" его рассуждений - это "глубокое разочарование в капиталистическом строе", а, с другой стороны, "выход из сложившейся ситуации" он видит в "серьезном реформировании капиталистического строя" (с.81). Тогда кем является Милль: пессимистом или оптимистом? Содержание лекции 11 "Идеи классической школы в России" вызывает ряд вопросов, главный из которых - отсутствие достаточных оснований для причисления ряда русских авторов к классическому направлению. Так, упомянутый в книге главный труд И.А.Третьякова опубликован за четыре года до выхода "Богатства народов" а сам ученый умер в год опубликования этой книги. Поэтому на него едва ли могли оказать "существенное влияние" взгляды А.Смита, как полагают авторы (с.84). Неясно, как Третьяков мог придерживаться трудовой теории стоимости, "не выделяя категорию стоимости" (с.84). В книге не показано влияние идей экономистов-классиков на воззрения Радищева. Это следовало сделать, поскольку Радищев выступал за "народную революцию", что противоречит духу классической политэкономии. В данном случае явно недостаточным является аргумент, что "употребление автором термина "задатки" (авансы) и наличие в его библиотеке французского перевода "Богатства народов" говорят о знакомстве с основами классической политэкономии" (с.85). Также следовало показать "классический" характер воззрений Н.С.Мордвинова, который "не соглашался с положениями о невмешательстве в экономику" и "доказывал необходимость протекционизма" (с.88). Н.И.Тургенев также отнесен к последователям классиков, хотя он "не исключал возможности протекционизма" (с.89). Но защита протекционизма не согласуется с базовыми принципами классической политэкономии. В пособии не освещен ряд важных вопросов курса истории экономических учений. При изучении воззрений У.Петти следовало привести его известное выражение "труд - отец богатства, а земля - его мать", а при изучении воззрений П.Ж.Прудона - его не менее известное выражение "собственность - это кража". Ш.Фурье назван в числе ученых, оказавших существенное влияние на К.Маркса (с.104); тем не менее, его имя даже не упомянуто в лекции 12, посвященной социалистической мысли в Западной Европе. Удивительно, но пионерские работы Д.Робинсон и Э.Чемберлин, посвященные несовершенной конкуренции, в работе не упоминаются, как и последний из названных экономистов. Следовало также упомянуть А.Пигу в связи с его теорией благосостояния. Авторы оперируют понятием "трансакционные издержки", но ни разу не упоминают его создателя Р.Коуза. Экономист М.И.Туган-Барановский представлен в пособии лишь как "легальный марксист" (с.120), при этом ничего не сказано о его теории промышленных кризисов, принесшей ему мировую славу. В лекции 20, посвященной отечественной экономической мысли 1920-30-х гг., не упомянут П.Струве. Но самый существенный недостаток пособия - фактическое игнорирование авторами математического направления в экономической науке. В книге не упоминается В.Леонтьев, чья балансовая модель по своему теоретическому значению сравнима с моделью общего равновесия Л.Вальраса. Не упомянут также другой Нобелевский лауреат Л.Канторович, который основал целое направление экономико-математических исследований и предложил новый метод оценки ценности ресурсов (объективно обусловленные оценки), отличный от классического и австрийского методов. Исторический интерес представляет модель крестьянского хозяйства А.Чаянова, построенная на основе принципов австрийской школы (этот русский экономист в пособии не упоминается). Полезно было бы рассказать современным студентам и о модели "системы оптимального функционирования экономики" (СОФЭ), созданной в советский период. В работе дана самое общее описание модели экономического роста Харрода-Домара (с.180), однако не менее известная модель роста Р.Солоу авторами даже не упоминается, как и ее автор. Среди современных экономистов незаслуженно обойден вниманием Г.Беккер и его доктрина экономического империализма. В пособии следовало хотя бы упомянуть о существовании такого важного направления исследований как теория игр. Заметим, что Государственный образовательный стандарт (ГОС) дисциплины "Экономическая теория" определяет в качестве объекта изучения "традиции экономико-математической школы в России и СССР" и требует рассмотрения работ экономистов-математиков В.К.Дмитриева, Е.Е.Слуцкого, Г.А.Фельдмана, В.В.Новожилова, которые в рецензируемом пособии даже не упоминаются. Вместе с тем в нем уделено достаточно много внимания Егору Тимуровичу Гайдару (с.205), Сергею Юрьевичу Глазьеву (с.205), Герману Оскаровичу Грефу (с.210), Григорию Алексеевичу Явлинскому (с.210), Юрию Дмитриевичу Маслюкову (с.211) и другим политикам. Некоторые выражения и обороты авторов являются неудачными. Неясно, какую мысль они хотели выразить, рассуждая, что "хозяйственная деятельность людей есть всегда и везде,… но экономическая теория не обязательно присутствует везде" (с.8). Далеко не очевидно, что "владение историческими знаниями… дает мощный стимул для карьерного роста" (с.9). Авторам следовало использовать какой-либо общепринятый термин вместо несуществующего слова индустриал (с.93). Мультипликатор ошибочно определен как "коэффициент, показывающий, насколько увеличится прирост национального дохода в результате первоначальных инвестиций" (с.173). На самом деле увеличивается не прирост национального дохода, а сам национальный доход. Прирост национального дохода является константой, устанавливаемой в результате изменения первоначальных инвестиций, а не "в результате первоначальных инвестиций", как указано в пособии. Утверждается, что крупный бизнес не должен "заполнять экономику" (с.213). Видимо здесь имеется в виду, что удельный вес крупного бизнеса не должен быть чрезмерным. Использованный авторами неудачный оборот уподобляет экономику некоторой пустой емкости, которую можно заполнить предприятиями того или иного размера. Но экономика - и есть совокупность всех таких предприятий, она не может существовать независимо от них подобно бутылке и ее содержимому. Не вполне корректно словосочетание "профессор по европейскому союзному законодательству" (с.215). Во-первых, специализация профессора связана с разделом науки, а не сферой общественной практики. Во-вторых, обычно обращаются к "профессору экономики", а не к "профессору по экономике". Также не вполне корректно словосочетание "проблематичный процесс" (с.215). В толковом словаре слово "проблематичный" отождествляется со словом "предположительный", т.е. оба прилагательных относят к явлениям, которые могут реально не существовать в настоящем или будущем. Авторы же характеризуют термином "проблематичный" процесс глобализации, который, по их собственным словам, уже охватывает политические, экономические и другие изменения. То есть это явление признано ими объективно существующим, а поэтому оно не является для них "проблематичным". В книге утверждается, что некоторые страны способны влиять "на финансовые рынки и другие экономические тенденции" (с.229). Но рынки - это рынки, а тенденции - это тенденции. В книге выявлен ряд авторских и редакторских ошибок. Английский философ и социолог Г.Спенсер назван "американским философом" (с.153), не указан год смерти Е.Домара (с.179). В тексте ошибочно напечатано: "транзакция" - вместо "трансакция" (с.158,224,225,229), "валовый" - вместо "валовой" (с.172), "неменьшую" - вместо "не меньшую" (с.227), "бульшая" - вместо "большая" (с.229). Наиболее часто ошибки встречаются при описании экономико-математических моделей. На рис.3 кривая спроса обозначена как "кривая предложения", а кривая предложения - как "кривая спроса" (с.151). В формуле мультипликатора национальный доход ошибочно обозначен через X вместоY, поставлены ненужные скобки в знаменателе, отношения приростов переменных не заменены введенными ранее обозначениями MPC и MPS (с.173). Ставка процента обозначается разными латинскими буквами: через I (с.178) и через i (с.179). Главным методическим недостатком работы является повсеместное цитирование известных экономистов без указания ссылок на их работы (с.55,59,99,102,109,110,170). Тем самым читатель лишается возможности проверить текст цитаты или обратиться непосредственно к цитируемой части произведения для более глубокого ее изучения. Данное упущение авторов пособия усугубляется тем, что в списке рекомендуемой литературе нет ни одного первоисточника (!), а приведены лишь учебные пособия по дисциплине. В частности, в этом списке нет работ А.Смита, К.Маркса, Т.Веблена, Дж.М.Кейнса и др. В итоге существенно снижается методическая ценность пособия. Во-первых, студент, пожелавший изучить работы заинтересовавшего его ученого, должен самостоятельно выяснять, когда и где издана на русском языке та или иная его книга, и переведена ли она вообще на русский язык. Эта информация важна: если книга издана давно или в провинциальном издательстве, то найти ее нелегко. Во-вторых, преподаватель, использующий данное пособие в учебном процессе, должен иметь возможность проверить точность цитат. Как мы убедились, такая проверка не является излишней. Так, авторы приводят цитату из "Богатства народов" А.Смита, где право человека на свой труд характеризуется как "первоначальная собственность" (с.55). Но в академическом издании этой книги под редакцией Л.И.Абалкина (М.: Наука, 1993) перевод соответствующей часть оригинала имеет совершенно иной вид, а право человека на свой труд характеризуется как "священнейшая собственность" (с.247). В силу того, что главный труд А.Смита отсутствует в списке рекомендуемой литературы, невозможно установить, какой перевод используют авторы пособия. Соответственно невозможно определить, насколько можно доверять данному переводу: ведь термины "первоначальный" и "священнейший" отнюдь не являются синонимами. В-третьих, названия работ зарубежных авторов могут переводиться по-разному, что создает трудности при их поиске в информационных системах. Так, название известной работы Т.Веблена переведено авторами как "Теория делового предпринимательства" (с.154), в то время как она издана на русском языке под названием "Теория делового предприятия" (М.: Дело, 2007). В-четвертых, в лекции 26 фамилии малоизвестных ученых представлены в переводе без указания латинского (оригинального) варианта их написания. Это существенно усложняет библиотечный поиск научных работ данных ученых. Если бы авторы включили основные работы данных ученых в список рекомендуемой литературы, этой проблемы не возникло бы. В целом, учебное пособие "История экономической мысли" под редакцией В.В.Круглова и Е.В.Балахоновой может быть использовано при изучении дисциплины "История экономических учений". Однако при подготовке второго издания пособия целесообразно внести в его текст существенные дополнения и исправления. Рецензент
Доктор экономических наук,
профессор кафедры политической экономии
Санкт-Петербургского государственного
политехнического университета Б.В.Корнейчук
15 июня 2008 г.
|